Флирт с дьяволом – рискованная затея, есть опасность, что он ответит взаимностью. Партнерам Кремля следует об этом помнить. 

Филолог Гасан Гусейнов размышляет о том, почему «инородцам» на пространстве бывшей империи советуют попридержать язык. 

Недавняя публикация статьи «Сзади стоят Путин и Сурков. Кто финансирует мемориал в Бабьем Яру», приуроченная к трагической годовщине начала массовых расстрелов евреев под Киевом 29 сентября 1941 года, вызвала оживленную дискуссию как среди наших читателей, так и среди тех, кто причастен к созданию Мемориального центра Холокоста в Киеве. Радио Свобода продолжает тему.

31 августа – 75 лет со дня самосожжения евреев города Мозыря.

Торжественная церемония установки первой таблички «Последнего адреса – Die letzte Adresse» начнется 30 августа в 14.00. На знаке выбито имя Хайнца-Альбина Баумбаха.

Замечательный, редкий человек. 

Россия старательно выстраивает свою собственную версию коммеморационных практик по отношению ко Второй мировой войне, уже давно не просто наследуя советской парадигме, но и во многом перещеголяв ее. Весь миру вспоминает войну как трагедию. День ее окончания отмечается в Европе как День памяти и скорби. Не зря Россия не захотела адаптировать эту модель, выведя на новый уровень экзальтации позднесоветский концепт Дня Победы. В российском нарративе война – это повод еще раз публично потрясти победоносным оружием, погрозить миру, что «можем повторить». Даже Холокост, чудовищная в своей бессмысленности и масштабности трагедия, в которой нет ничего, кроме ужаса и скорби, ложится в эту же канву. Авторитарный режим давно поставил историческую память на службу актуальной политической пропаганде.

К сожалению, проект создания мемориального комплекса в Бабьем Яру  побудил Россию ввязаться в новый спор с Украиной. Спор, который не утихает уже несколько лет.

Главный вывод из трагедии Холокоста – необходимость помнить о том, что евреи в России у себя дома и, храня память о спасителях в солдатских шинелях, не должны отдельно благодарить государство за решение своей участи в общей войне.

Помимо литературного таланта у него был еще один талант: не входить, не совпадать, вечно запаздывать. Он так и остался – вне обойм.